Артуро Перес-Реверте " С намерением оскорбить"
(пер. Е. Матерновская)

Следующим переводом, выбранным мною для ознакомления с опытом профессионалов, стал перевод сборника Артуро-Переса Реверте
“С намерением оскорбить” (пер. с исп. Екатерины Матерновской, отв. ред. Н. Холодова, ред. М. Немцов, изд-во “Эксмо”, 2005 год).

Во вступительной статье испанского литературного критика Хосе Луиса Мартина Ногалеса так говорится об отличительных чертах публицистики Переса-Реверте:

"Перес-Реверте обо всём говорит прямо, не прибегая к эвфемизмам. Писатель не ограничивает себя в выборе языковых средств. Даже просторечие и откровенно грубую брань он превращает в инструменты обличения окружающей действительности, выражения негодования и горечи." (Хосе Луис Ногалес, из вступительной статьи к рассматриваемому сборнику)

Ну что же, посмотрим...

1.

Вот автор пишет об Испании времён короля Фелипе II: “ … una época extraordinaria, cuando España, o las Españas, o lo que esa palabra significaba entonces, era potencia mundial indiscutible y tenía a la que hoy llamamos Europa bien agarrada por las pelotas.”

Что, в общем, означает, что в то время Испания была мировой державой и "крепко держала за яйца тогдашнюю Европу". “Фу! Как грубо!”, — скажут некоторые. Наверное так же подумала и г-жа Матерновская и перевела так: “ … эпоха, когда Испания или Испании, как говорили в то время, была великой державой и кредитором всей Европы”.

Весьма изящный выход из щекотливого положения! Я сначала не понял, причём тут кредитование, но потом вспомнил, что в ельцинские времена Россия просто буквально выживала на кредиты МВФ, который таким образом крепко держал за яйца правительство Гайдара. Но, думаю, читателям было бы понятнее, если бы в переводе было, хотя бы что-то вроде “крепко держала в кулаке всю Европу”. А так очень сухо, да и не соответствует смыслу оригинала.

Или вот ещё: “El ministro don Abel Matutes ha decidido que a Gibraltar le vamos a poner los pavos a la sombra”. Несмотря на приличные, на первый взгляд, слова, здесь использовано довольно вульгарное выражение из такой популярной сейчас области общечеловеческих ценностей как нестандартные сексуальные отношения. Как же это перевести, не нарушив закон о пропаганде, сами знаете чего? Я бы сказал: “ Министр дон Абель Матутес, обидевшись на правительство Гибралтара, решил надрать им всем задницу”. Но г-жа Матерновская решила поступить радикальнее: “Господин министр Абель Санчес пообещал покончить с Гибралтаром”. Во-первых, сменила министру фамилию, а во-вторых, с Гибралтаром решила просто покончить. Формально звучит очень грозно, но всё-таки как-то пресновато, не в стиле дона Артуро. Кстати, в дальнейшем истинная фамилия министру была возвращена, что, с одной стороны, похвально, но, с другой, может ввести читателей в заблуждение. Лучше было бы придерживаться ранее принятой легенды. В конце концов, какая нашему читателю разница, а фамилия Санчес — да, типично испанская, её у нас все знают. Кстати, так называется ("Абель Санчес") известный роман испанского классика Мигеля де Унамуно, и не исключено, что учебная программа филфака сыграла здесь свою роль.

Ещё пример. Обращаясь к своему коллеге-писателю Хавьеру Мариасу, автор пишет: “Estoy hasta la bicectriz, vecino. Sobre todo porque aquí nadie se hace responsable de nadie”. Перевод: “Друг, я больше так не могу. Здесь никто ни за что не отвечает”. По смыслу всё верно. Но вот это выражение “Estoy hasta la bicectriz” … Почему здесь упоминается “биссектриса”, что она здесь означает … или символизирует? Вы не поверите, здесь она означает … “пенис”! И потому это выражение с вполне приличными словами считается вульгарным. Кстати, мне приходилось встречать ещё одно аналогичное выражение: “Estoy hasta el eje de simetría”. Здесь “el eje de simetría”, то есть “ось симметрии”, как вы уже, наверное, догадались, тоже означает “пенис”. Представляю, как у них, наверное, весело на уроках математики! Надо признать, что испанцы обладают богатым воображением и чертовски изобретательны в части подобного рода выражений. У них есть десятки слов для обозначения половых органов. И на любой вкус. Выше рассматриваемые, вероятно, в ходу у технической интеллигенции. Как вы понимаете, перевод “я больше так не могу” в данном случае несколько пресноват. Всю фразу можно было бы перевести, например, так: “Как же меня всё это задолбало, дружище! Особенно то, что здесь никто ни за что не отвечает”. Как-то так.

Я иногда консультируюсь на одном испанском языковом форуме в том числе и относительно подобного рода лексики, и когда говорю, что интересующая меня фраза взята из книги Артуро Переcа-Реверте, тут же появляются комментарии типа: “А! Этот “матерщинник и охальник”! Ну, так от него всего можно ожидать!”. Я подумал, а скажет ли что либо подобное кто-нибудь из российских читателей, прочитавших его книгу в переводе г-жи Матерновской? Не знаю, не знаю...

2.

"Перес-Реверте использует в своих эссе все без исключения возможности испанской разговорной речи. Жаргонные словечки сочетаются в них с изысканными метафорами и полными экспрессии образами. Чтобы создать сатирическую, гротескную картину окружающей действительности, Перес-Реверте свободно использует молодёжный слэнг и воровское арго, придумывает новые слова."

(Хосе Луис Мартин Ногалес, из вступительной статьи к рассматриваемому сборнику)

Как и следовало ожидать, в текстах Переса-Реверте широко используется слэнг. Давайте посмотрим, как с этим справляется переводчик.

Вот наглядный пример. Дон Артуро приглашён на свадьбу дочери своего старого друга, между прочим, бывшего напёрсточника и уличного вора. Дело в том, что в своё время на испанском радио выходил цикл программ “Закон улицы”, в которых принимали участие полицейские, уличные карманники, напёрсточники, проститутки … ну и т.д. Как я понимаю, они рассказывали о действующих в их среде неписанных законах и правилах поведения. С одним из персонажей, по имени Анхель, дон Артуро даже подружился и поддерживал отношения и после завершения цикла. И вот этот Анхель приглашает его на свадьбу своей дочери. Естественно стиль повествования и лексика действующих лиц соответствует их, так сказать, социальному статусу: почтенная публика вовсю использует то, что у нас широко известно в узких кругах как “блатная феня”. Для начала дон Артуро сообщает: “Se ha casado la chinorri de mi plas”. Перевод: “Дочь моего приятеля вышла замуж ”. Могу сказать, что эту фразу в оригинале, взятую вне контекста, не поняли даже участники языкового форума испаноаблантов, куда я обратился за консультацией (я, естественно, тоже таких слов не знал). Потом совместными усилиями нарыли в сети некий словарь жаргона испанских тюряг, но, повторю, напрямую этих слов никто из испаноаблантов не знал и никогда не слышал. Оказалось, это такая крутая испанская “феня” с цыганским акцентом. И перевести её вот так просто … ну, как-то явно не то. Ну, может хотя бы (я понимаю, что это тоже слабовато) “Малышка моего старого кореша вышла замуж”. Ну, хотя бы так. Да, смысл в переводе передан правильно, здесь контекст помог (у меня тоже насчёт смысла сомнений не было, хотелось узнать, что это за “jerga”). А колорит? Колорита нет. “Дочь моего приятеля вышла замуж”, - так мог бы сказать любой московский интеллигент в очках.

На свадьбе один из старых приятелей Анхеля угощает дона Артуро дешёвыми сигаретами и, извиняясь за то, что приходится курить такое дерьмо, говорит, что, мол, сейчас, когда он уже не у дел, приходится “… ir mirando con tiento la viruta que uno gasta”. Перевод: “приходится экономить на сигаретах”. Но, обратите внимание, в оригинале используется жаргонное словечко “viruta”, обозначающее “деньги”. Мне кажется, можно было бы хотя бы сказать, что “приходится считать бабки, приятель”.

Далее Анхель вспоминает свою бурную молодость, когда он с коллегами “…se iban en verano a Ibiza a tangar guiris y pringaos”. Перевод: “…ездили летом на Ибицу обчищать туристов”. Ну, Екатерина Андреевна, учитывая наличие во фразе воровского жаргона, здесь явно напрашивается фраза в стиле незабвенного Глеба Жеглова из “Место встречи изменить нельзя”: “ …летом давали гастроль на Ибице и вовсю разводили там лохов-иностранцев и прочих фраеров ушастых”. На жаргоне “guiris” – иностранцы (презрительно), “pringaos” – по-нашему “лохи” или “фраера”, а “tangar” – это именно “развести”, то есть не “украсть”, а “обмануть” (они же напёрсточники были).

Далее приятели хвастаются что “…en una noche de juerga quemaban doscientos de papeles”. Г-жа Матерновская переводит: “…и делали за ночь по двести песет, когда выдавалась хорошая гулянка”. Во-первых "делали" подразумевает, что они, так сказать, зарабатывали. Но в оригинале сказано что "quemaban", то есть "прожигали", "тратили денежки", "кутили". Во-вторых, я не знаю, что г-жа Матерновская называет “хорошей гулянкой”, но гулянка на 200 песет (даже с каждого, хотя в тексте этого нет) – это, как говорил ослик Иа-иа: “Душераздирающее зрелище!” Двести песет – это крохи. К счастью, на самом деле всё было не так плохо. Дело в том, что “papel” на слэнге – это банкнота в 1000 (тысячу!) песет. Вот на двести кусков таки да, можно было неплохо погудеть.

3.

Иногда плохое знание жаргона (да и просто испанского языка) играет с переводчиком дурную шутку и приводит к курьёзам. Вот показательный пример. Старые приятели (Анхель и компания) вспоминают своих коллег по радиопередаче и то, что с ними сталось потом. Вот они говорят о некой Рут: … “Ruth, la lumi que salía de los servicios de señoras de RNE, vestida con minifalda para hacer la carrera”. Г-жа Матерновская переводит: “Рут в один прекрасный момент надоело выполнять распоряжения сеньоров со студии, и она отправилась в своей мини-юбке делать карьеру”. Против самой такой фразы лично я ничего не имею. Если только не сопоставлять её с оригиналом. А если сопоставить? Во-первых, в оригинале прямо говорится, что Рут – “lumi”. Г-жа Матерновская, видимо, такого слова не знает, и потому следует правилу прожжёных профессионалов: “Не знаешь значения слова - выброси его, смысл произведения от этого сильно не изменится”. Вообще-то, насколько я помню, другой профессионал, г-н Кардаильский, тоже испытывал сложности с переводом этого слова. Ему выпало перевести фразу “На улице было много lumis”. Возможно, он сначала тоже хотел выбросить этих ”lumis” к чертям собачьим, но вовремя заметил, что без них предложение будет выглядеть несколько сиротливо. Пришлось переводить. Вспомнив, что в испанском есть похожее слово “luminosidad” – “освещение”, он его немного сократил и перевёл “На улице было много фонарей”. Получилось вполне пристойно. Но справедливости ради, надо всё же сказать, что вообще-то “lumis” – это на жаргоне “проститутки”. Вот кого было много на улицах! Что, впрочем, не исключает наличия там и фонарей, учитывая, что эти самые “lumis” любят у этих фонарей тусоваться.

Ну, да ладно. Итак, эта Рут, оказывается, была проституткой. И она выходила (salía) из “servicios para señoras”. Вот тут я просто удивлён. Как выпускница филфака может не знать этого словосочетания? Ведь это не жаргон какой-то, это есть в каждом разговорнике. Ну, предположим, студентки филфака разговорников не читают. Но они почти поголовно летом подрабатывают гидами-переводчиками, и им почти каждый день наверняка приходится отвечать на вопрос какой-нибудь сеньоры: “Por favor, ¿donde están por aquí servicios para señoras?” (Будьте добры, где здесь дамский туалет?) . Да, да, эти загадочные на первый взгляд “servicios para señoras de RNE” – это просто “дамский туалет в здании RNE (Radio Nacional de España)” и Рут именно оттуда выходила в мини-юбке. Как показывает форма глагола (salía) делала она это регулярно, видимо, каждый раз после окончания передачи. И здесь не разовое действие (salió - вышла), а повторяющееся (salía - выходила). Это же грамматика за первый курс! Мда! Видимо г-жа Матерновская приняла “выход из дамского туалета RNE” за некий “выход из повиновения сеньорам из RNE”. Кстати в оригинале “сеньоры” – женщины (señoras), а в переводе мужчины.

Ну да ладно! Но в конце-то всё правильно? Ведь она выходила “para hacer la carrera”, то есть “чтобы делать карьеру”? Испанский – это такой хитрый язык! В нём наличие или отсутствие артикля и его тип изменяют фразу до неузнаваемости. Вот вам пример: “meter una mano” (с неопределённым артиклем) – просто "засунуть куда-то руку", “meter mano a alguien” (без артикля) – “тискать, лапать кого-нибудь”, “meter las manos en algo” (с определённым артиклем) – “ввязаться во что-то”. С этой “карьерой” такая же хрень: “hacer carrera” (без артикля) – “делать карьеру”, “hacer la carrera” (с определённым артиклем) – “заниматься проституцией”. Вот так один артикль меняет весь смысл. Хотя, может быть, между этими понятиями и не такая уж непреодолимая пропасть. Вы только посмотрите, сколько людей делают карьеру, натурально занимаясь проституцией!

Итак, господа, что мы имеем в результате нашего расследования? Путана Рут после окончания передачи переодевалась в дамском туалете RNE в свою рабочую мини-юбку и выходила оттуда прямо на панель, чтобы предаваться своему сколь древнему, столь и порицаемому поборниками морали ремеслу. Никаких бунтарских планов она не вынашивала, а сеньорам (клиентам) никогда не перечила, что и позволяло ей успешно делать свою, с позволения сказать, карьеру. То есть в действительности всё было совсем не так как на самом деле. Сравните этих двух Рут. Вроде бы один и тот же персонаж, а какие разные судьбы! Не правда ли? Итак, тут случай, когда, как говорил Хорхе Луис Борхес: “Оригинал неверен по отношению к переводу”.

Был у них ещё один дружок по радиопередаче – Маноло. В оригинальном тексте его имя сопровождают определения “pasmo”и “madero”. В обычной речи эти слова означают соответственно “столбняк” (иногда в переносном смысле - “изумление”или "нечто поразительное, потрясающее") и “бревно (в переносном смысле – “болван”). Г-жа же Матерновская в своём переводе называет его то “умопомрачительным”, то просто “приятелем”. Но для Анхеля и компании (то есть на воровском жаргоне) эти слова – презрительные прозвища полицейского, то есть что-то вроде “фараона” или “легавого”. То есть они говорили: “А помнишь этого легавого, Маноло?” Вот так!

4.

В книге довольно много примечаний переводчика. Я на них не обращал особого внимания, но дойдя до статьи “Парадоксы грамматики”, решил к ним присмотреться. Всё-таки, можно считать, что для филолога это текст по специальности. Здесь автор среди прочего критикует некоторые модные тенденции в правописании. Суть их в том, что теперь в словах иностранного происхождения иногда не пишут согласные, которые не произносятся. Приводятся примеры слов, которые часто пишут таким образом: “sicología” и “carné”. Переводчик разъясняет для читателей, не владеющих испанским, что“sicología” это неправильное написание слова “psicología” (психология), а “carné” это искажённое “carne” (мясо, плоть). Тут я просто обалдел. При чём тут “carne” (“мясо”, "плоть")? Это же примеры того, что иногда пропускают непроизносимые согласные (и пример “sicología” - “psicología” это иллюстрирует). Требовалось пояснить, как надо правильно писать слово, которое теперь часто пишут как “carné” и что оно означает. Очевидно, что в этом слове должна быть непроизносимая согласная, которой нет в “carné”. И такое слово есть, оно довольно распространено – это слово французского происхождения “carnet” с непроизносимой “t” на конце. Оно означает “билет, удостоверение” (профсоюзный билет — carnet (carné) sindical, удостоверение личности - carnet (carné) de identidad). Ну как дипломированный филолог может этого не знать и писать такую чушь? И действительно, написание “carnet” как “carné” узаконили. Теперь правильными считаются оба варианта.

Итак, просмотр профессионального перевода и этой книги дона Артуро, к сожалению, не принес желаемого удовлетворения.